Фактически этот условный район в Макеевке носит имя Степана Бандеры. Теперь память об истории его появления сохраняют немногие: старые умирают, молодые не интересуются. Экскурсию по этой местности нам устроил писатель Алексей Чупа, род которого тоже происходит из Западной Украины. Сам Алексей вырос и рос здесь — на «Бандере», здесь жили его бабушки и дедушки. Он живет со своей женой, работает на заводе, пишет книги и утверждает: «Если бы у меня были деньги, я бы строил этот район. В нем есть определенный шарм».
Ехать на Бандер из Донецка недалеко. В целом путешествие может занять 30—40 минут. Уже в Макеевке вы будете проезжать старые замазанные дома, выглядящие довольно потрепанными. Здесь же и ларечки, панельные дома 80-х — как будто «замороженные» временем.
На остановке «Пушка» так же: рынок, пушка, церковь, шумные люди. Один бульвар 8 Сентября чего стоит: здесь стоит памятник Ленину и христианский храм. «Это наибольший парадокс, который я когда-либо видел, — церковь, построенная на месте бывшей танцплощадки, и Ленин перед церковью», — рассказывает Алексей.
О том, что мы уже попали на «Бандер», свидетельствуют домики пятидесятых годов. «Для города, разрушенного войной, дома 50-х годов — очень старые. Этот район занимает в одну сторону километра два и в другой где-то так. Вот здесь он начинается, с улицы Циолковского», — рассказывает Чупа. Дома отличаются от тех, что в других районах. Однако это уже не тот «Бандер», который был сначала. Тут же на подоконнике квартиры на первом этаже видим кучу книг. «Это меня всегда вдохновляло», — делится своими мыслями Алексей.
«Когда завод строили, сюда добровольно и принудительно привозили людей из других регионов, в частности из западной части Украины. Это рабочее поселение. Как-то я смотрел избирательные списки — то в них целое многообразие выходцев, начиная с Закарпатья (мой дед, кстати, оттуда), заканчивая Буковиной и Галичиной. Мне рассказывали, что когда район строился, его в шутку называли «Бандерстрой». Но фактически сейчас район носит имя Степана Бандеры. В настоящий момент здесь проживает не более 10 тысяч человек. Я вырос на улице Циолковского. Первым сюда приехал мой дед по отцовской линии. Как рассказывал мой папа, деда просто из его горного села и едва ли не силой привезли сюда. Бабушка, мать отца, из Днепропетровской области переехала сюда добровольно. Собственно, здесь они с моим дедом и познакомились. Мамины родители жили в соседних селах на Львовщине, но познакомились уже здесь. Поэтому до 50-х годов прошлого века мою семью с Донбассом ничего не объединяло. В то время здесь было очень много работы и потому сюда приезжали люди. Работа была не только на заводе», — вспоминает писатель.
«Сейчас украинский язык слышен реже. В детстве я слышал его очень часто. Но бабушки и дедушки умирают, а их внуки не разговаривают на украинском — поддаются влиянию внешних факторов. Но я думаю, что в этом районе ко всему украинскому должно быть позитивное отношение. Поскольку воспитание все равно играет важную роль», — говорит Алексей.
Проходим дальше и попадаем в самый центр «района». Здесь, действительно, другая атмосфера. Первое упоминание о бывшем успешном районе — книжный магазин в подвальчике, который закрыли еще в девяностых. Алексей вспоминает: «Здесь мне покупали мои первые книжки, и украинские тоже. Однако магазин уже давно не работает. Библиотека есть, но она находится в закрытом помещении, и туда не так-то и просто попасть».
Заворачивая за угол дома, видим еще один подвальчик — на этот раз с выпечкой. Ароматы здесь невероятные. Этот запах достигает аж конца района, и от такой вкусности аж сводит голодный живот. «Люблю прогуливаться с утра. Я обычно просыпаюсь слишком рано. Иду, покупаю свежую выпечку, а затем иду с бутылью за молоком. Молочник как раз приезжает за тот дом (показывает рукой вперед)», — рассказывает парень.
Раньше в этом доме была огромная аптека. Сейчас аптека осталась, только уменьшилась. В целом тут всего было больше — и работы, и детских садов. Кстати, этот дом с аптекой и магазином имеет лишь некоторые элементы советскости. В действительности, это жемчужина «Бандера». Таких домов два, но размеры их очень значительные — от начала до конца района. Они абсолютно отличаются от других — темный кирпич, барельефы, колонны, широкие балконы, где можно высаживать цветы и устраивать завтраки. Голуби, кружащие над крышей дома. Алексей рассказывает, что эти каменные дома строили пленные немцы. А еще эти дома имеют старые таблички «Дом образцового порядка и культуры».
Идем дальше — здесь совсем другие дома и не так чисто. Однако это тоже «Бандер». «Сталинский ампир, — говорит Алексей. — Раньше здесь было намного лучше: дома соединялись во дворы, были ограждены стеной и решеткой. Сейчас этого почти не осталось». Дворики и сейчас пытаются убирать своими силами. Но там, где жители активные. Недалеко — красные кирпичные общежития. Ребенком Чупа жил здесь с родителями. За общежитиями — бывшие огороды. Людям раньше нравилось работать на земле, было выгодно иметь свой кусочек, где можно было высадить картошку и огурцы. «Это дерево посадил мой дед. Раньше я на нем очень часто сидел», — рассказывает Алексей.
Еще одно напоминание о быстротечности времени — бывший ресторан «Жигули». Раньше это было шикарное место, здесь справляли свадьбы все, в том числе и родители Чупы. Однако в девяностых ресторана не стало, его крышу сняли, а плитку сейчас можно встретить на гаражах жителей «Бандера».
А вот над временными домиками время не подвластно. Несколько красных и серых домов возвели, чтобы быстро поселить рабочих. Однако уже 2013 год, а дома стоят. И выглядят достаточно неплохо.
Алексей рассказывает, что очень любит свой город, однако в последнее время у него тоже возникают мысли оставить его. «Это место мне всегда не дает покоя. Оно очень классное! Много воспоминаний с детства, и если бы у меня были деньги, я бы занялся развитием этого места — устроил бы литературно-художественное кафе и тому подобное. Здесь действительно можно сделать что-то такое атмосферное и интересное, ведь само место является таковым». Однако теперь ни у кого из местных денег на это не нашлось.
Индустриальность уходит понемногу в прошлое, а что приходит на ее место? Пока что ничего. Макеевка нуждается во многих изменениях, во многих людях, желающих улучшить свое пространство, а главное память — о том, с чего все начиналось, в осмысленном подходе к проблеме.
Сейчас в Донецке тоже работает много выходцев из Западной Украины. Однако они не знают этой истории Донецкой области, не знают, даже, сколько их здесь есть. Как и те, кто здесь живет, нечасто задумывается над тем, откуда они здесь. Поэтому недавняя премьера «Нації» в Донецке вполне уместна. Страну спасти могут только люди и человеческая память.
Екатерина ЯКОВЛЕНКО, фото автора. 2013
 |
| Изысканная немецкая архитектура |
Ехать на Бандер из Донецка недалеко. В целом путешествие может занять 30—40 минут. Уже в Макеевке вы будете проезжать старые замазанные дома, выглядящие довольно потрепанными. Здесь же и ларечки, панельные дома 80-х — как будто «замороженные» временем.
На остановке «Пушка» так же: рынок, пушка, церковь, шумные люди. Один бульвар 8 Сентября чего стоит: здесь стоит памятник Ленину и христианский храм. «Это наибольший парадокс, который я когда-либо видел, — церковь, построенная на месте бывшей танцплощадки, и Ленин перед церковью», — рассказывает Алексей.
 |
| Парадоксы постсоветской Украины: церковь рядом с Лениным |
О том, что мы уже попали на «Бандер», свидетельствуют домики пятидесятых годов. «Для города, разрушенного войной, дома 50-х годов — очень старые. Этот район занимает в одну сторону километра два и в другой где-то так. Вот здесь он начинается, с улицы Циолковского», — рассказывает Чупа. Дома отличаются от тех, что в других районах. Однако это уже не тот «Бандер», который был сначала. Тут же на подоконнике квартиры на первом этаже видим кучу книг. «Это меня всегда вдохновляло», — делится своими мыслями Алексей.
«Когда завод строили, сюда добровольно и принудительно привозили людей из других регионов, в частности из западной части Украины. Это рабочее поселение. Как-то я смотрел избирательные списки — то в них целое многообразие выходцев, начиная с Закарпатья (мой дед, кстати, оттуда), заканчивая Буковиной и Галичиной. Мне рассказывали, что когда район строился, его в шутку называли «Бандерстрой». Но фактически сейчас район носит имя Степана Бандеры. В настоящий момент здесь проживает не более 10 тысяч человек. Я вырос на улице Циолковского. Первым сюда приехал мой дед по отцовской линии. Как рассказывал мой папа, деда просто из его горного села и едва ли не силой привезли сюда. Бабушка, мать отца, из Днепропетровской области переехала сюда добровольно. Собственно, здесь они с моим дедом и познакомились. Мамины родители жили в соседних селах на Львовщине, но познакомились уже здесь. Поэтому до 50-х годов прошлого века мою семью с Донбассом ничего не объединяло. В то время здесь было очень много работы и потому сюда приезжали люди. Работа была не только на заводе», — вспоминает писатель.
«Сейчас украинский язык слышен реже. В детстве я слышал его очень часто. Но бабушки и дедушки умирают, а их внуки не разговаривают на украинском — поддаются влиянию внешних факторов. Но я думаю, что в этом районе ко всему украинскому должно быть позитивное отношение. Поскольку воспитание все равно играет важную роль», — говорит Алексей.
Проходим дальше и попадаем в самый центр «района». Здесь, действительно, другая атмосфера. Первое упоминание о бывшем успешном районе — книжный магазин в подвальчике, который закрыли еще в девяностых. Алексей вспоминает: «Здесь мне покупали мои первые книжки, и украинские тоже. Однако магазин уже давно не работает. Библиотека есть, но она находится в закрытом помещении, и туда не так-то и просто попасть».
 |
| Дом, построенный немецкими военнопленными |
Заворачивая за угол дома, видим еще один подвальчик — на этот раз с выпечкой. Ароматы здесь невероятные. Этот запах достигает аж конца района, и от такой вкусности аж сводит голодный живот. «Люблю прогуливаться с утра. Я обычно просыпаюсь слишком рано. Иду, покупаю свежую выпечку, а затем иду с бутылью за молоком. Молочник как раз приезжает за тот дом (показывает рукой вперед)», — рассказывает парень.
Раньше в этом доме была огромная аптека. Сейчас аптека осталась, только уменьшилась. В целом тут всего было больше — и работы, и детских садов. Кстати, этот дом с аптекой и магазином имеет лишь некоторые элементы советскости. В действительности, это жемчужина «Бандера». Таких домов два, но размеры их очень значительные — от начала до конца района. Они абсолютно отличаются от других — темный кирпич, барельефы, колонны, широкие балконы, где можно высаживать цветы и устраивать завтраки. Голуби, кружащие над крышей дома. Алексей рассказывает, что эти каменные дома строили пленные немцы. А еще эти дома имеют старые таблички «Дом образцового порядка и культуры».
Идем дальше — здесь совсем другие дома и не так чисто. Однако это тоже «Бандер». «Сталинский ампир, — говорит Алексей. — Раньше здесь было намного лучше: дома соединялись во дворы, были ограждены стеной и решеткой. Сейчас этого почти не осталось». Дворики и сейчас пытаются убирать своими силами. Но там, где жители активные. Недалеко — красные кирпичные общежития. Ребенком Чупа жил здесь с родителями. За общежитиями — бывшие огороды. Людям раньше нравилось работать на земле, было выгодно иметь свой кусочек, где можно было высадить картошку и огурцы. «Это дерево посадил мой дед. Раньше я на нем очень часто сидел», — рассказывает Алексей.
 |
| От бывшего ресторана "Жигули" почти ничего не осталось |
Еще одно напоминание о быстротечности времени — бывший ресторан «Жигули». Раньше это было шикарное место, здесь справляли свадьбы все, в том числе и родители Чупы. Однако в девяностых ресторана не стало, его крышу сняли, а плитку сейчас можно встретить на гаражах жителей «Бандера».
А вот над временными домиками время не подвластно. Несколько красных и серых домов возвели, чтобы быстро поселить рабочих. Однако уже 2013 год, а дома стоят. И выглядят достаточно неплохо.
Алексей рассказывает, что очень любит свой город, однако в последнее время у него тоже возникают мысли оставить его. «Это место мне всегда не дает покоя. Оно очень классное! Много воспоминаний с детства, и если бы у меня были деньги, я бы занялся развитием этого места — устроил бы литературно-художественное кафе и тому подобное. Здесь действительно можно сделать что-то такое атмосферное и интересное, ведь само место является таковым». Однако теперь ни у кого из местных денег на это не нашлось.
Индустриальность уходит понемногу в прошлое, а что приходит на ее место? Пока что ничего. Макеевка нуждается во многих изменениях, во многих людях, желающих улучшить свое пространство, а главное память — о том, с чего все начиналось, в осмысленном подходе к проблеме.
Сейчас в Донецке тоже работает много выходцев из Западной Украины. Однако они не знают этой истории Донецкой области, не знают, даже, сколько их здесь есть. Как и те, кто здесь живет, нечасто задумывается над тем, откуда они здесь. Поэтому недавняя премьера «Нації» в Донецке вполне уместна. Страну спасти могут только люди и человеческая память.
Екатерина ЯКОВЛЕНКО, фото автора. 2013
Комментариев нет:
Отправить комментарий